Коротко пройдемся по всей группе аргументов реформаторов.
Нам говорят о том, что скоро на одного работника будет приходиться один пенсионер, однако, по мнению Росстата, так не будет ни в ближайшие пять лет, ни в ближайшие десять лет, ни в ближайшие 20 лет. И если в текущем году доля работников в стране – 55 процентов, то в 2036 году она будет 54, а не работники, я напомню, – это не только пенсионеры, но дети, подростки, инвалиды и другие категории. То есть демографическая ситуация без признаков катастрофы.

Нам говорят, что экономика чего-то там не вытянет. Напомню, что в России доля издержек на пенсионное обеспечение по отношению к экономике – 7,5 процента, в то время как в Португалии и Польше – порядка 14 процентов, и причина только в одном – в том, что российский работник недополучает за свой достойный труд свою заработную плату. Поэтому никакой избыточной нагрузки по отношению к экономике не существует, не предвидится и близко.

Нам говорят, что россияне стали слишком долго жить. Но по сравнению с Советским Союзом продолжительность жизни в России выросла только на 3 года, и то за счет лишь уменьшения младенческой смертности. И если же мы обратимся к продолжительности жизни тех, кто младенческой смертности избежал, то мы увидим, что эта продолжительность жизни по сравнению с Советским Союзом не увеличилась и является ниже на сегодняшний день, чем в таких странах, как, к примеру, Украина или Вануату. Поэтому говорить про избыточную продолжительность жизни в Российской Федерации тоже не приходится.

Нам говорят, что пенсия носит исключительно страховой характер и финансировать пенсии из бюджета – это моветон, признак плохого вкуса. Но все хорошо знают, что в Норвегии пенсии из бюджета финансируют из нефтяных доходов, что в Швейцарии пенсии из бюджета финансируют из акцизов, и совершенно непонятно, почему в России, где 70 процентов работников, получая заработную плату, отчисления с которой не позволяют даже выйти на минимальную пенсию, не могут получить поддержку из бюджета, если уж государство размер минимальной заработной платы в России отвело на 79-ю строчку в мире, притом что экономика занимает 48-ю позицию, непонятно, почему у нас не может быть поддержки пенсионеров из бюджета, тем более средства, очевидно, в экономике есть. То есть содержательных аргументов для повышения пенсионного возраста не существует.

Но какие же будут последствия? Это куда важнее, чем обсуждение предпосылок. И это Росстат. Два столбика слева, первый – это изменение по числу работоспособных людей. В следующем году падение на 800 тысяч человек, дальше мы с вами видим, что падение, темпы падения снижаются, а в 2024 году вместо падения числа работников начинается потихонечку их рост, то есть демографическая ниша, она пройдена, и второй столбик как раз показывает изменение по числу работоспособных людей в стране.
За ближайшие 18 лет количество работников в Российской Федерации из-за старения населения сократится на 2,7 миллиона человек, но при этом сколько же людей реформаторы выталкивают из пенсии на продолжение работы? Цифра очень легко считается, и это третий и четвертый столбики, это порядка 17 миллионов работников в Российской Федерации.

Министр труда здесь рассказывал, что нельзя считать инвалидов и нельзя считать людей по спискам один, два. Не считаем. Инвалидов в стране 2 процента, людей по спискам вредных, опасных условий труда порядка 5 процентов. И дальше, с учетом этой корректировки, получается, что в следующем году разница между теми, кого дополнительно выталкивают на рынок труда, и количеством высвобождаемых за счет старения населения рабочих мест, с учетом инвалидов, списков один, два, миллион сто тысяч, то есть миллион сто тысяч – это запланированная безработица следующего года. Через два года – два миллиона, к средине 2020-х годов – порядка пяти миллионов, а к концу реформы – 14 миллионов дополнительно безработных граждан Российской Федерации. И вы, фракция «ЕДИНАЯ РОССИЯ», именно за этот закон голосовали не далее как в четверг.

Правительство заявляет, что пенсионеры типа устраиваются на работе, но мы же хорошо понимаем, что, если работник пожилого возраста где-то трудоустроился, соответствующее рабочее место не досталось труженику более молодого возраста, и общий баланс на рынке труда этой ситуации не меняет никак. То есть речь идет про 14 миллионов безработных по итогам данной реформы.

Далее, но могу сказать, конечно, что мы не учитываем число создаваемых рабочих мест. Росстат, разница между создаваемыми и ликвидируемыми рабочими местами: 2009 год – минус 1,5 миллиона, 2010 год – минус 357 тысяч, 2011 год – минус 188 тысяч, 2012 год – минус 149, 2013 год – минус 214, 2014 год – минус 442 тысячи рабочих мест, 2015 год – минус 940 тысяч, 2016-й – минус 480 и 2017-й – минус еще 322 тысячи рабочих мест. То есть независимо от того, кризис или подъем, число рабочих мест сокращается.

Это связано отчасти с переходом отношений труда в тень, а отчасти, конечно, с автоматизацией производства и в сфере услуг, и в индустрии, и в сельском хозяйстве. Поэтому в объективных условиях стагнации, а скорее всего, и сокращения рабочих мест, принятый «ЕДИНОЙ РОССИЕЙ» в четверг закон предполагает рост безработицы в лучшем случае на 14 миллионов человек по итогам реформы, снижение заработной платы, по итогам снижения заработной платы, естественно, снижение отчислений в Пенсионный фонд, как в 90-е годы, снижение рождаемости и ускоренное старение населения страны. Поэтому мы говорим о том, что речь идет об антироссийской реформе, которая подрывает экономику и подрывает демографию в нашем государстве.

В прошлый раз я отметил, что все это идет по рекомендации МВФ, но мы не Украина, мы не берем у Международного валютного фонда кредиты, у нас достаточно внутренних денег, поэтому речь идет о солидарной точке зрения между МВФ, правительством и «ЕДИНОЙ РОССИЕЙ». И пусть поднимет руки хотя бы один человек в этом зале, который считает, что рекомендации МВФ полезны для Российской Федерации.

Но содержательная точка зрения людей из Вашингтона и принятый в четверг закон – это одно и то же. Конечно же, пенсионная система заходит в тупик, кто же спорит? Но причина-то не в том, что у работников слишком много прав и много развелось пенсионеров в Российской Федерации.

Причина в том, что из 81 миллиона работников страны отчисления в Пенсионный фонд проводят только 43 миллиона человек, порядка 30 миллионов не осуществляют отчислений, но это не самозанятые – это российский рабочий класс, это люди, которые на полях под палящим солнцем собирают помидоры, картофель и перец.
Это люди, которые, стоя без респираторов у кипящего асфальта, строят наши дороги, это люди, которые на полгода уходят в море, не видя своих жен и детей, – это российский рабочий класс, который лишен права на труд, люди, которые находятся в условиях легального риска увольнения в любой день и которых сегодня лишают еще и права на пенсию.

Напомню, кстати, что эти 30 миллионов российских работников, создающих реальную прибавочную стоимость в нашей стране, по принимаемому закону получат пенсию даже не в 60 или в 65, а в 68 и 70 лет, поскольку у них нет еще и официального стажа.

Вину за это несут, понятно, не эти работники, а российский капитал, воспринимающий любые налоги, любые отчисления в государство и в социальные фонды как избыточную нагрузку, демонстрирующий абсолютную безответственность по отношению к стране и работникам.

Правительственные мероприятия прошлых лет, начиная от принятого по инициативе Михаила Касьянова и Андрея Исаева в 2001 году Трудового кодекса, ограничившего права работников, продолжая сокращением социальных взносов в 2011 и в 2018 годах, влечет за собой только одно – сокращение числа легальных рабочих мест, увеличение теневой занятости и, безусловно, подрыв ситуации в Пенсионном фонде и увеличение его дефицита. «СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ» считает, что основой стабильной, надежной ситуации в экономике, в социальной сфере и в пенсионной системе может быть только легализация занятости и расширение трудовых прав работников.

Выводы.

Первое. При возникновении дефицита в 2 миллиона 700 тысяч рабочих мест, по итогам ближайших 20 лет, на рынок труда выталкиваются плюсом 17 миллионов человек, и разница в 14 миллионов – это безработица и не что иное, как безработица.

Второе. Оперативным решением, которое могло бы стабилизировать ситуацию в Пенсионном фонде, может стать только переход к плоской шкале социальных взносов, чтобы высокооплачиваемые работники платили столько же, сколько низкооплачиваемые, либо как минимум снижение этих ножниц с отметки, скажем, двадцать два и десять до отметки двадцать два и шестнадцать.

Третье. Единственным решением, которое стратегически позволит обеспечить устойчивость пенсионной системы, является легализация труда и эмансипация, то есть освобождение 30 миллионов работников России, наемного рабочего класса, от ситуации, когда его загнали и бизнес и государство в неофициальный сегмент экономики, выпадающие доходы Пенсионного фонда составляют 2,3 триллиона рублей в год. И метод решения этой задачи тоже хорошо известен – это расширение прав работников, расширение прав профсоюзов, уменьшение возможности безосновательного увольнения работников и, конечно, отсечение компаний от налогов, налоговых льгот, от государственных заказов и подрядов, если эти компании используют неофициальный труд.

И нравится это реформаторам или нет, но «СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ» и свободные профсоюзы, уверен, при поддержке всей парламентской оппозиции продолжат этот диалог и будут настаивать на возврате антироссийского, антирабочего, антинародного закона – и в первом чтении его отменим.

Олег ШЕИН, депутат Госдумы